Автор: Норвежский талый снег
Фандом: Ориджинал
Жанр: Фолк, мистика, драма, джен, POV, сонгфик на песню Мельница "Королевна"
Часть: 1я
читать дальшеЯ могу не вспомнить всего. В мои волосы седыми нитями уже вплелась старость, но то, что я расскажу, живет со мной по сей день.
Если присмотреться ко мне, старику, укрывшемуся от всего мира в лесах, едва можно различить черты менестреля, коим я являлся на самом пороге моей молодости, мои острые скулы за обвисшей шершавей кожей, цвета грубой бумаги. Бледные глаза мои уже не полнятся серебром, а лишь тускло догорают остатками пепла. Мои руки дрожат от морозов, а кожа испещрена бороздками морщин. Едва ли сейчас можно представить, каким я был.
Представьте мою несуществующую ныне молодость. За мои песни люди жалуют мне дорогие камни и лен, еду и деньги, а в холодные дни – тепло домашнего очага или ночлег в хлеве. Запах сена и молока – вот как я запомнил собственную юность, воспоминания о которой вновь и вновь всплывают в моих снах.
Это была теплая осень - я путешествовал на юг, то с попутчиками, а то и вовсе сам, когда уставал от людского общества и предавался спокойствию северных полей. Травы еще были теплые, искрящиеся на солнце, как куски янтаря, что я все время носил на груди в мешочке из червленой кожи. К моему поясу был прикреплен нож, хотя королевство тогда было тихое, и разбойники не нападали на путников, пусть даже скитальцы, как я, шли одни.
Я истаптывал башмаки и пел,подыгрывая себе на лютне. Бродячие артисты, караваны и жители маленьких деревень – все они слушали и любили меня. Жизнь казалась бесконечной тихой рекой без водоворотов и скрытых течений – я жил той жизнью, о которой мечтал.
Однажды я слишком углубился в лес, покорно следуя за собственными ногами, что так часто находили для меня тайные, необхоженные тропы, полные загадок и неожиданностей. Лес был стар, и полянки попадались редко; солнце медовыми пятнами проливалось сквозь пожелтевшую листву, мне дышалось хорошо и свободно. На ветках ореха суетились белки, я остановился и начал играть им, да так увлекся, что не заметил, как передо мной показалась девушка. У нее были длинные волосы и прямое серое платье, вышитое изящной серебристой нитью от рукавов и до пояса. Она похвалила мою музыку и попросила сыграть еще, но не здесь, ибо, по словам ее, с востока надвигалась гроза.
Я последовал за нею, шаги ее были легки и неслышимы на лиственном настиле леса.
Скоро мы подошли к хижине. Из нее вышел человек. Увидев меня, он сделал шаг назад, будто намереваясь уйти, но потом, передумав, остался на месте. Приблизившись, я увидел тень беспокойствана его лице. Отведя девушку в сторону, он отчитал ее, я же сделал вид, что неслышал этого.
Я играл им до полной луны, пока свет свечи неровным рыжим пламенем золотил струны лютни. Я пел о богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах, я плакал о талом снеге и о солнце, стекающем жидким пунцом за западный горизонт. Девушка бесшумно роняла слезы, и они текли по ее ровным бледным щекам. Человек, разделявший с ней хижину, хмурился и вздыхал. За стенами, над пологом дубовых ветвей, шумела гроза.
На следующий день, проснувшись, я обнаружил у своей головы несколько позеленевших от старости монет. Вокруг никого не было.
Утро казалось прохладным, и я, шагая по неровной тропе, спешил покинуть лес. На земле тут и там валялись ломаные ветки, желуди и листья. Через несколько верст я набрел на деревушку, что косо примостилась между двух отвесных скал. Местные жители называли ее «вратами», но куда – никто из них не знал.
На базарной площади я купил еды и обменял часть тех вещей, что получил в дар за время своего путешествия. Купцы здесь были неразговорчивы, но сдельны, и, получив деньги, я решил немного осмотреться, так как раньше никогда не бывал в этих краях. Дома здесь были маленькие, я сделал круг и возвратился на площадь. Здесь еще оставались те, кто не успелраспродать товары: битые кожи, клинки, сушеная земляника, хворост – здесь было почти все. Я присматривался к тому, на что не жалко было бы потратить полученные деньги, когда взгляд мой случайно упал на плетеную птичью клетку. Я спросил, кто живет в ней, и хозяин ответил, что недавно выменял хищную птицу на кое-что из своих товаров.
- Я купил ее сегодня, думавши заняться охотой. Но птица тиха и для этого вряд ли сгодится.
Я спросил, можно ли мне выкупить ее для себя. Он подумал с минуту, гладя соколицу по ровным, жестким перьям, и согласился.
Обменяв мешочек с янтарем на птицу, мы распрощались.